В июле 2018 года Р. был признан виновным в том, что на 10 км автодороги Кострома – Буй в Костромском районе Костромской области в нарушение п. 2.7 Правил дорожного движения Российской Федерации управлял автомобилем в состоянии алкогольного опьянения.
Постановлением мирового судьи судебного участка № 18 Костромского судебного района Костромской области Р. привлечен к административной ответственности по ч. 1 ст. 12.8 и подвергнут наказанию в виде административного штрафа в размере 30000 рублей с лишением права управления транспортными средствами сроком на 1 год 9 месяцев.
Не согласившись с постановлением, Р. обратился в районный суд с жалобой, в которой просил его отменить по тем основаниям, что за рулем автомобиля на момент совершения правонарушения находился не он, а его друг К.
Районный суд счел доводы Р. несостоятельными и согласился с выводами мирового судьи о его виновности в совершении правонарушения.
Как следует из материалов дела, сотрудникам ДПС ГИБДД УМВД России по Костромской области из дежурной части поступило сообщение о том, что в г. Костроме от магазина, специализирующегося на продаже алкогольной продукции, отъехал автомобиль под управлением нетрезвого водителя.
Один из сотрудников, находившихся на службе на автодороге Кострома – Буй, увидев похожий автомобиль, стал преследовать правонарушителя на патрульном автомобиле и спустя несколько минут задержал его.
В момент задержания водитель стал перемещаться с водительского на заднее пассажирское сиденье. Но, будучи замеченным инспектором, Р. был извлечен из автомобиля.
В ходе рассмотрения дела Р. и два пассажира его автомобиля (близкие ему люди - К. и М.) утверждали, что автомобилем на момент совершения правонарушения управлял К., который во время задержания пересел с водительского на соседнее пассажирское сиденье, испугавшись привлечения к административной ответственности, так как он не был вписан в полис ОСАГО.
Вместе с тем суды обеих инстанций расценили данные показания, как способ Р. уйти от ответственности, поскольку они неправдоподобны, нелогичны и противоречат другим доказательствам.
Очевидно, что в таком случае, оставляя водительское место, К. обрекал бы Р. или М., употреблявших спиртное, на участь водителя и, следовательно, на самое строгое наказание, предусмотренное КоАП РФ.
Принимая решение, суды руководствовались показаниями инспекторов ГИБДД, один из которых запомнил одежду (тельняшку) водителя автомобиля, а другой видел, как этот водитель перемещается в салоне.
Также Р. на момент задержания был без обуви, которая позднее была обнаружена на коврике у водительского сиденья.
Для проверки показаний инспекторов истребованы видеозаписи происходивших событий.
На видеозаписи, установленной на патрульном автомобиле, были видны колебания салона автомобиля после его остановки, подтверждающие факт перемещения человека внутри салона.
А согласно видеозаписи видеорегистратора, установленного на одежде инспектора, пассажиры К. и М. вопреки их показаниям в суде заявили инспектору о том, что спали во время движения и не знают, кто был за рулем. Учитывая, что в автомобиле, кроме них, находился только Р., то в таком случае он был единственным, кто мог управлять транспортным средством.
Также все допрошенные по делу лица и видеозаписи подтвердили, что только Р. из находившихся в автомобиле был одет в тельняшку.
Совокупность доказательств по делу свидетельствовала о том, что именно Р. управлял транспортным средством.
Последовавшее медицинское освидетельствование Р. установило у него состояние алкогольного опьянения.
Показания алкотестера на момент освидетельствования составляли 1,01 миллиграмма абсолютного этилового спирта на один литр выдыхаемого воздуха, что более чем в 6 раз превышает допустимый показатель (0,16 мг/л).
Постановление мирового судьи оставлено без изменения, а жалоба Р. – без удовлетворения.
Кроме того, будет решаться вопрос о привлечении свидетелей К. и М. к административной ответственности по ст. 17.9 КоАП РФ за дачу заведомо ложных показаний.
Информацию подготовила помощник судьи Михаэлис Д.А.