III Межрегиональный фестиваль театров кукол «Волжские встречи» предложил зрителям стать соучастниками смелых экспериментов
Когда при первой же встрече вместо уютного театрального кресла предлагают часовой поход, уже понятно: просто просидеть все «Волжские встречи» не получится. На сей раз приуроченный к 80-летию Костромского областного театра кукол и в тематические границы участников вроде бы не загоняющий, третий фестиваль «Волжские встречи» все-таки оказался концептуальным. Что современный театр кукол, кому бы он ни был адресован, - территория зрительской активности, а значит, человеческой свободы, с 25 по 29 ноября костромичи в полной мере ощутили на себе.
Без паспорта и пин-кода
На нынешних «Волжских встречах» - десять кукольных спектаклей для детей и взрослых, и интерактивные, конечно, не все. К «Златовласке» Ярославского государственного театра кукол, которая помещается только на сцене драмтеатра имени Островского, приблизиться боязно: настолько монументальна. Боязно - и к «Серебряному копытцу» Московского детского камерного театра кукол, но по другой причине. Этот чуточный мирок, который как будто на шапке сугроба расположился, кажется, можно и осторожным дыханием растопить.
Но и средневековая чешская легенда, пересказанная режиссером Алексеем Смирновым, и знаменитый бажовский сказ в постановке Валерия Баджи, хоть и не требуют зрительского вмешательства, оба именно - про всемогущество человека. Уверенно и громко вышагивающий Иржик Никиты Тимошина (деревянные куклы-марионетки художник Елена Береснева в «Златовласке» сделала нарочито большими) в конце концов переделывает неправильный мир под правильного себя. Да и округлые, «уютные» Даренка и Кокованя, которые у Алевтины Торик ростом аккурат с высоту изб (здесь тоже человек - мера всех вещей), так отчаянно семенят навстречу чуду, что оно неизбежно и ярко случается.
Чтобы в мире, который кто-то запечатал логинами и паролями, чудо случалось вот так - без предъявления паспорта и без введения пин-кода, похоже, главная мечта сегодняшнего детского театра кукол. Поэтому маленькому зрителю здесь все чаще и дается воля творца. Творцам - года два, но актрисе Московского областного государственного театра кукол Людмиле Мартьяновой они, лежа в «Театре на подушках», вовсю подсказывают, как быть - «Сказки из разных карманов» сочиняются прямо здесь и сейчас, вместе с публикой.
Публика режиссирует и «Буку» Тамбовского государственного театра кукол: знаменитый Станислав Железкин, создавая не спектакль даже, а скорее перформанс по мотивам супонинской пьесы, на каждом сюжетном витке «консультируется» со зрителем - и линии персонажей выстраиваются только по согласованию с залом. И именно зал, по инерции скандируя вместе с ивановскими артистами хрестоматийные строки европейских детских стихов, провоцирует рождение спектакля «Ключ от королевства». Рождение мира алогичных форм и броских красок, непривычных интонаций и необычных смыслов - мира авторского. Мира свободы своего слова и силы собственного действия - пятилетних россиян отечественный театр кукол учит не бояться быть собой.
Свобода/несвобода
И это симптоматично: все четыре взрослых спектакля «Волжских встреч» - хоть по вечному Шекспиру они, хоть по современной прозе Михаила Шишкина - оказываются про свободу-несвободу. Ироничная и голосистая троица сказителей из Оренбургского театра кукол «Пьеро», несмотря на улыбки, изначально печальна. Потому что знает: их чуть скукоженный Якунька с лицом, отмеченным какой-то постмодернистской некрасивостью (автор кукол и сценографии - Марина Ярилова), может бежать от Варвары Ивановны сколько угодно. Будет медленно «ехать» панно на заднике, будут тянуться песни, но Якунька прибежит к Варваре же Ивановне - другой, но все той же.
Актер (Андрей Васильев), разыгрывающий вместе с актрисой (Марина Ефремова) шекспировскую комедию «Как вам это понравится», тоже может сколько угодно открещиваться от любви: все любовные сцены Васильев играет с заламыванием рук, закатыванием глаз и судорожными вздохами - гиперболизированно до издевки. Но под конец представления (комедия Шекспира в вологодской постановке Христины Арсеновой - лишь фон для любовных игрищ артистов) вдруг обмякает в объятиях партнерши и сдается. Теряет свободу - обретает любовь.
И - так неожиданно - про свободу ставит «Снегурочку» Островского в Костромском областном театре кукол четырехкратный лауреат «Золотой Маски» Евгений Ибрагимов. В этом парадоксальном для театральной Костромы спектакле, созданном на средства гранта Правительства РФ, несвободен в первую очередь зритель: фойе и зал - наглухо - в черном, кресла «укутаны» - не сесть, повсюду - деревянные инсталляции знаменитого петербургского сценографа Эмиля Капелюша. Остается только верить тому, что высвечивают фонарики, остается только идти за тем, кто держит за руку. Путешествуя на ощупь, публика не понимает («Снегурочка» - спектакль не мыслей, а ощущений) - лишь чувствует то, что чувствуют берендеи.
Они, живя во мгле, чувствуют прикосновения друг друга, друг друга дыхание - мир берендеев напряженно-эротичен. И страшно ограничен: царь Берендей, сияя во тьме золотыми зубами, заставляет обезличенный (все в гипсовых масках) народ петь хвалы и мыть полы. Снегурочка не может - потому что другая: в то время, как чьи-то руки лепят маленьких берендеев из теста, маленькая Снегурочка возникает... из танца. Молодые Мороз (Александр Штерн) и Весна (Ольга Булкина), бережно свиваясь в клубок, порождают произведение искусства. Арт-объект. Изящную статуэтку, которой не место в мире пения хоров и мытья полов. А потому ей суждено под палящим солнцем превратиться в стаю белых птиц - в полет, который и есть высшее проявление свободы.
Дарья ШАНИНА
Фото автора